Пятница, 29.03.2024
Вятская Переправа
Меню сайта
Категории раздела
2009 год [6]
2011 год [8]
Наш опрос
Как Вы узнали об этом сайте?
Всего ответов: 336
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Главная » Статьи » Материалы конференции "Уржум Православный" » 2009 год

Об истории обновленческого раскола в Вятской епархии.
Вишневецкая М. А.

После октябрьского переворота 1917 г. советская власть, ставившая своей целью формирование безбожного общества, рассматривала Русскую Православную Церковь как основного опасного идеологического противника, под влиянием которого находилось большая часть населения страны и, на этом основании, проводила политику планомерного и последовательного уничтожения Русской Православной Церкви как таковой.

Характерной особенностью отношений Русской Православной Церкви и правительства России этого исторического периода явилась попытка, предпринятая политическим руководством страны, использовать в своих интересах потребность обновления церковной жизни, к которой стремились многие выдающиеся церковные и общественные деятели до большевистского переворота. Дореволюционное движение за обновление церковной жизни, не выходившее за рамки каноничности, было при этом подменено его суррогатом – «советским обновленчеством», которое стало послушным политическим инструментом богоборческой власти в деле ликвидации Русской Православной Церкви.

Не добившись с помощью антирелигиозной пропаганды, законодательных актов и открытых репрессий искоренения Православия в России, советское правительство при помощи «прогрессивного духовенства» намеренно спровоцировало, так называемый, обновленческий раскол во главе с самозваным Высшим Церковным Управлением (ВЦУ). Для достижения поставленной цели к действию был принят план Л. Д. Троцкого - разрушив Русскую Церковь изнутри, инициировать разрыв и уничтожить её полностью, уже ослабленную по частям[1].

Богоборческой власти удалось частично реализовать этот план и 20 - 30 годы XX в. истории нашего государства стали периодом массовых гонений на Русскую Православную Церковь извне. Так же в этот период возникли нестроения в жизни самой Русской Церкви – «гибельная сущность обновленчества терзала Её почти два десятилетия» [2], пока раскол не был окончательно уврачёван.

Стремление донести до церковного общества деяния раскольников, всё больше привлекает исследователей к изучению обновленческого раскола 1922-1946 гг. И это не случайно, для церковной истории не безразлично, кто и ради каких интересов, в своё время старался направить Русскую Церковь по ложному пути.

Насущная потребность исследования истории обновленческого раскола во многом определяется исторической обстановкой сегодняшнего времени: вновь наступили времена политических катаклизмов, смены общественно-экономических формаций, кризиса экономики и идеологий.

Политические силы внутри страны в борьбе за власть активно ищут сильного и влиятельного политического союзника и окрепшая, воссоединившаяся с Русской Церковью за рубежом под рукой Святейшего Патриарха Московского и Всея России Алексия II и его приемника Святейшего Патриарха Московского и Всея России Кирилла, Русская Православная Церковь, имеющая огромный авторитет и влияние не только внутри страны, но и за рубежом, представляет для этих политических сил несомненный интерес.

Архиерейский Собор РПЦ 1994г, верный святым канонам и учитывающий современные реалии, в своём определении «О взаимоотношениях с государством и светским обществом» не благословил священнослужителей и канонические церковные структуры участвовать в политической борьбе в поддержку тех или иных политических партий. Однако нельзя исключить, что у православных Русской Церкви под воздействием определённых политических сил, может появиться искушение вновь отступить от канонической чистоты и, создав «церковную партию»[3], встать на губительный путь «советского обновленчества».

Кроме того, деятельность «обновленцев» «опасна последствиями» и с другой стороны. Послереволюционное «обновленчество» нанесло вред Русской Церкви не только предательскими действиями многих её членов и расколом. Как пишет преосвященный епископ Александр (Семёнов Тян-Шанский) «…необдуманные новшества, которые пытались внести в Церковь «обновленцы», настраивают и сегодня многих против возможности всяких церковных реформ, усиливая излишнюю косность…и в будущем могут вызвать оппозицию даже самым законным изменениям в церковной жизни»[4].

В результате в последнее время стали появляться добросовестные исследовательские работы, выполненные на региональных материалах и восполняющие более ранние труды по истории обновленческого раскола в Русской Церкви. Подробности этого явления, в Белоруссии выявил священник Д. Шиленок в работе «Из истории Православной Церкви в Белоруссии». Протоиерей В. Лавринов составил «Очерки истории обновленческого раскола на Урале».

История обновленческого раскола в Вятской епархии, из-за ограниченности до недавнего времени доступа к источникам исследуемого периода, отмечалось в основном лишь то, что церковный раскол на Вятке был и, что духовенство епархии, почти в массовом порядке, перешло на сторону обновленческого ВЦУ. Но вместе с тем, ни где, например, не отмечалось, что начавшийся в 1921г процесс экономического и политического приспособления части духовенства к новым условиям жизни, которые установила советская власть в результате жесточайших политических репрессий, в отличие от многих других епархий, был очень кратковременным.

После ареста Святейшего Патриарха, в результате планомерной содружественной деятельности «обновленцев», госструктур советского правительства и средств массовой информации каноническое Епархиальное Управление в Вятской епархии было разгромлено, церковная власть перешла в руки «обновленцев», почти все церкви в Вятке, за исключением монастырей, признав ВЦУ «живоцерковников», поддержали необходимость проведения «обновленческих» реформ. Согласно архивным документам, причинами массового перехода духовенства в Вятской епархии на сторону «обновленческого» ВЦУ являются:

  • давление государственной власти и репрессии по отношению к духовенству и членам их семей;
  • арест Патриарха Тихона;
  • отсутствие достоверной информации из канонического ВЦУ в Москве;
  • публикация провокационных материалов в региональных органах печати;
  • отсутствие канонического возглавления в епархии в результате изоляции наиболее активных и авторитетных борцов с «обновленчеством» во главе с епископами Павлом (Борисовским) и Виктором (Островидовым);
  • снижение уровня богословского образования среди духовенства за годы революционных реформ, а так же понижением церковной дисциплины.

В результате просветительской деятельности священноисповедника Виктора (Островидова) и епископа Вятского Павла (Борисовского) почти все священнослужители, за исключением небольшого количества вернулись в лоно Православной Церкви. На состояние «обновленческого» раскола в епархии существенное влияние оказывал такой важнейший фактор, как позиция правящего архиерея и епархиального епископата, так как духовная жизнь паствы и духовенства канонически и исторически преимущественно определялась позицией правящего архиерея. Таким образом, что на самом деле представляли собой исторические корни этого явления в жизни Вятской епархии, – не было исследовано пока ни в одной научной работе.

Православная Церковь в России после октябрьской революции 1917 г. имела очень высокий авторитет у «верующих масс»[5] и находилась в неполитической оппозиции к советской власти в силу своих идеологических противоречий с большевистской партией. По этому партийное руководство РКП(б), ставившее своей целью формирование общества, в котором не будет места религии, рассматривало Русскую Православную Церковь, как своего основного и опасного идеологического противника, под влиянием которого находилась большая часть населения страны.

В первую очередь руководством страны были приняты меры по вытеснению Церкви из социальной, экономической и культурной жизни страны, а так же на устранение Церкви от дела воспитания подрастающего поколения. Во многих уездах Вятской губернии большинство школ пустовали из-за того, что значительная часть родителей не хотела отдавать своих детей в школы, в которых не было икон и не преподавался Закон Божий[6].

23.01.1918. выходит декрет СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви»[7], который Поместный Собор Русской Православной Церкви в своём послании «К православному народу» объявил актом гонения на веру, целью которого является уничтожение Православия и религии вообще.

Правительство страны фактически не признавало никакого церковного управления выше приходского совета. Духовенство получило статус наёмных требоисполнителей при религиозных общинах. Монашество, как социальный институт, не признавалось вовсе.

Епископ Вятский Никандр (Феноменов) призвал верующих объединиться для защиты святынь и распорядился прочитать в церквях послание Патриарха Тихона и «принять все меры по оповещению православного населения, что в России воздвигнуто гонение на Святую Веру Христову…».[8]

Население Вятской губернии в большинстве своём было сельским, глубоко религиозным и не одобряло антихристианской политики руководства страны. В сельских районах губернии развернулось стихийное движение против национализации церковного имущества, которое нередко обострялось прямыми столкновениями из-за многочисленных провокаций со стороны местных властей и командования РККА. Поэтому, согласно архивным данным, окончательная национализация в Вятской епархии была завершена лишь к октябрю 1921года.

В процессе национализации, согласно Декрету от 23.01.1918. часть церквей в Вятской епархии и многие монастырские архитектурные комплексы были отданы земотделу, наробразу, здравотделу и под концентрационные лагеря. В результате, согласно статистическим сводкам на 20.09.1921., в Вятской епархии из 912 церквей в распоряжении верующих оставалось уже только 607.[9]

Охватившая к лету 1918 г. всю страну гражданская война, положила начало страшному,[10] периоду «красного террора». Антицерковный террор отличался особенной жестокостью. Особенно пострадал епископат Русской Церкви. Вслед за епархиальными архиереями подвергались аресту их преемники. Вместе с клиром гонения претерпевали и миряне.

По стране прокатилась волна репрессий, которые систематически разрушали церковную организацию в центре и на местах. У многих епархий, в том числе и у Вятской, в связи с арестом в Москве 1.11.1918. епископа Вятского Никандра (Феноменова), была нарушена связь с каноническим центром Церкви в Москве.

Борьба с «хорошо налаженным церковно-административным механизмом…этим «государством в государстве» определялась VIII отделом НКЮ как важнейшая текущая задача в религиозной политике государства. Причём основное место в разрушении административного аппарата и иерархической организации Церкви уже тогда отводилось парализации Высшего Церковного Управления.[11]

Поэтому основная деятельность Высшего Управления Русской Церкви в 1918-1920 гг. была направлена на налаживание канонически правильной церковной жизни, насколько это было возможно в условиях гражданской войны.

Аресты, расстрелы, ссылки священнослужителей и мирян в Вятской губернии приняли массовый характер. Согласно материалам следственных дел Вятского губревтрибунала и ЧК, данных «Книги Памяти жертв политических репрессий Кировской области» «за период с 1918 по 1953 гг. репрессиям были подвержены более 800 чел, относящихся к церковному клиру»[12]. В их числе священномученики Михаил Тихоницкий и Николай Подьяков, расстрелянные в 1918 г.[13] Статистика о мирянах, претерпевших гонения за веру, из-за своей массовости вообще не велась.

Но открытое наступление на Русскую Православную Церковь лишь озлобляло население и, вопреки чаяниям богоборческого правительства, не подрывало авторитет Церкви, а, наоборот, повышало доверие к священнослужителям. В сводках Вятского губотдела ГПУ в информационный отдел ГПУ Москвы прямо отмечалось, что: «Крестьяне верят попам, как ни кому больше ».[14] Нужен был такой план действий, который включал бы в себя в качестве основной, задачу внести раскол в высшее церковное управление и подорвать авторитет Церкви. При этом важно было представить дело так, что инициатива нестроений целиком и полностью исходила от православного духовенства и ни в коем случае не афишировать «руководящую и направляющую роль партии в этом деле»[15], дабы не вызывать народного гнева.

Благоприятным моментом к созданию оппозиционных патриаршей Церкви групп духовенства, сначала в Москве, а затем по всей стране, послужила кампания по изъятию церковных ценностей, развёрнутая правительством страны под предлогом помощи голодающим Поволжья.

В Вятской епархии, во время страшного голода 1921 г., катастрофическое положение сложилось в южных уездах губернии: Нолинском, Уржумском, Яранском. В Малмыжском голодало до 80% населения.[16] Не смотря на все усилия предпринятые губернскими властями, политическая ситуация в Вятской епархии только ухудшалось и неуклонно выходила из-под контроля. Состояние дел, сложившееся в губернии, вполне характеризует документ, перехваченный Губчека из Уржума к Ленину: «…товарищ Ульянов, почему Вы не даёте хлеба городу Уржуму …Что ли нам… зубы положить на полку, нет Вы лучше сами кладите…Если Вам дорог коммунизм, то давайте нам хлеба, а то народ не будет стоять за советскую власть…»[17]. В результате Вятское ОГПУ было вынуждено констатировать, что «Власть окончательно утратила в глазах населения всякий авторитет…»[18].

Русская Православная Церковь начала действовать раньше советского правительства. Уже в августе 1921 г. Святейший Патриарх Тихон в своём послании, к Восточным Патриархам, к папе Римскому, к архиепископу Кентерберийскому и епископу Йоркскому,[19] призывает оказать помощь умирающей от голода стране. Под председательством Святейшего Патриарха создаётся «Всероссийский общественный комитет помощи голодающим» (Помгол). Патриарх Тихон призвал православных христиан оказать посильную помощь голодающим и благословил жертвовать находящиеся в храмах драгоценные вещи, не имеющие богослужебного назначения[20]. В ответ на призыв Патриарха Церковь жертвовала всё, кроме священных предметов.

В условиях сложившегося в губернии продовольственного и политического кризиса, пример милосердия подавал сам епископ Вятский и Слободской Павел жертвуя деньги и личные вещи[21]. Для сбора средств в пользу голодающих в храмах были установлены особые кружки для пожертвований. [22]

Деятельность, развёрнутая Церковным Управлением в это тяжёлое для народа время, ещё больше укрепила в стране авторитет Русской Православной Церкви. Такое положение вещей совершенно не устраивало богоборческую власть. Руководство страны было против любого добровольного участия Православной Церкви в деле помощи голодающим. Ф. Э. Дзержинский, обозначая позицию партруководства, писал в декабре 1921 г. «…Официальные или полуофициальные сношения с попами — недопустимы. Наша ставка — на коммунизм, а не на религию. Лавировать может только ВЧК для единственной цели — разложения попов»[23].

В результате ВЦИК 23.02.1922. издаёт разработанный в Политбюро и ГПУ декрет о насильственном изъятии всех церковных ценностей, исполнение которого послужило начальным этапом в деле церковного раскола.

В соответствии с планом Троцкого, распоряжением от 17.03.1922. по организации изъятия церковных ценностей в губерниях должны были быть созданы секретные руководящие комиссии, к участию в которых привлекались “комиссар дивизии, бригады или начальник политотдела”. Одной из важнейших задач комиссий было «внесение раскола в духовенство» [24] и поддержка священников, выступавших за изъятие ценностей.

Комиссия по изъятию церковных ценностей во главе с А. П. Спунде, председателем Губисполкома, приступила к работе в Вятской губернии в марте 1922 г.[25] За всеми церквями города было выставлено наружное наблюдение, а за домом архиерея, Преображенским и кафедральным соборами в двойном количестве. Батальон ГПУ был приведён в «состояние боевой готовности»[26].

Что бы отвлечь от себя массовые обвинения голодных людей в беспомощности и обосновать самоуправства комиссии, в региональной прессе был опубликован ряд материалов, в которых «внимание рабочих масс было остановлено на изъятии церковных ценностей, как на основном выходе для борьбы с голодом». [27] Авторы статей лживо утверждали, что государство, в связи с «многочисленными просьбами крестьян, спасти их от голода и забрать золото из церквей», было вынуждено пойти на крайние меры и издать декрет об изъятии церковных ценностей, потому, что духовенство добровольно не желало из-за «поповской алчности» расставаться с «валяющимся в пыли золотом». [28]

В свете развернувшихся по всей стране событий, при настойчивой пропагандисткой работе силовых органов власти, часть духовенства Русской Православной Церкви выделилась в группу особо лояльную к советской власти, которая не разделяла твёрдой позиции Патриарха Тихона в деле по изъятию церковных ценностей. Это оппозиционное Святейшему Патриарху духовенство, согласно плану Л. Д. Троцкий по расколу Церкви усилиями ГПУ, с целью «повалить контрреволюционную часть церковников, в руках коих находится фактическое управление церковью»,[29] и было оформлено в отдельную организацию. Вскоре в Москве была организована первая «обновленческая» группа, позднее назвавшаяся «Живой церковью».

Одновременно с этими событиями, согласно инструкции Троцкого от 04. 05. 1922 г., в центральных газетах была развернута «бешеная кампания» по дискредитации высшей церковной власти. Формируя угодное руководству страны общественное мнение, некоторые события и факты в публикациях «Вятской правды» извращались. Так, например, события в Шуе, когда во время столкновения с властями были расстреляны вставшие на защиту своих храмов безоружные верующие, рассматривались, как «защита властью интересов крестьян и рабочих».[30]

Согласно указаниям секретной телеграммы Сталина Вятскому губкому РКП(б), 15.04.1922: « …Надо повсеместно подталкивать лояльных попов на лозунг нового поместного собора для смещения контрреволюционного патриарха и его клики. …»,[31] заведующим орготделом ВятГубУкома РКП (б) Дряминым всем уездным уполномоченным ГПУ Вятской губернии были разосланы секретные инструкции. «Для организации против контрреволюционного духовенства и постараться углубить раскол и среди верующих…».

Захватив обманным путём, при негласном содействии ГПУ, церковное управление, самозваное ВЦУ направило свои усилия на то, что бы заручиться поддержкой духовенства и верующих на местах.

Как председатель обновленческого ВЦУ, еп. Антонин Грановский в числе других 31.05.1922. прислал письмо и временно исполняющему обязанности управляющего Вятской епархией, епископу Глазовскому Виктору (Островидову).: « Позволяю себе осведомить Вас о главном руководящем принципе церковного строительства: ликвидации не только явных, но и потайных контрреволюционных тенденций, мир и содружество с Советской властию, прекращение всяких оппозиций ей и ликвидация патриарха Тихона, как ответственного вдохновителя непрекращающихся церковных ворчаний. …».[32]

Позицию епархиального руководства по отношению к этому «призыву» епископ Виктор выразил в своём послании к вятской пастве, в котором разъяснил сущность «обновленческого» учения. Епископ Виктор предостерегал верующих, чтобы они «нечаянно не сделались подобно сим возбудителям отщепенцами от Церкви Божией… вне послушания которой вечная погибель человеку», а являлись бы мужественными исповедниками «Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, твёрдо держались всех её священных правил и Божественных догматов»».[33] Сам епископ Виктор, несмотря на репрессии, до самого конца оставался верным защитником канонической чистоты Православия и был прославлен Русской Православной Церковью, как Её священноисповедник.

С этого времени, через благочинных информация о том, что в Москве образовано ВЦУ и, что его членов епископ Виктор назвал «еретиками», с которыми православным «не следует иметь никакого сношения»,[34] стала быстро распространяться из г. Вятки по всей епархии.

В результате к концу июня 1922 г. в Вятской епархии, только три священника сочувственно откликнулись на реформы, предлагаемые обновленческим ВЦУ, и публично объявили об этом в местной прессе.

Епископ Виктор запретил «прогрессистов» в священнослужении и объявил им, что, если они не прекратят свою раскольничью деятельность, то будут отлучены от Церкви. Летом 1922 г. практически всё духовенство Вятской епархии разделяло позицию епископа Виктора (Островидова), благодаря высокому авторитету епископа и работе, организованной им по обличению истинной сущности «обновленчества».

Впоследствии мнение епископа Виктора, о том, что цель раскольников в борьбе с патриаршей Церковью одна - иметь возможность беспрепятственно диктовать условия нового канонического устроения под видом «незначительных, прогрессивных, не затрагивающих каноническую жизнь Церкви реформ»[35], оказало определённое влияние на формирование позиции арестованного Вятского архиерея Павла (Борисовского) по отношению к обновленческому ВЦУ.

Благочестивый народ Вятской епархии, духовно укреплённый своими владыками, на протяжении всего последующего периода, вплоть до окончательного уничтожения обновленчества в 1946 г. породившей его Советской властью, не смотря на репрессивные меры по отношению к православным, не принимал «церковных реформаторов» с их нововведениями. В отчётах ОГПУ постоянно проходила информация о случаях неповиновения обновленческому духовенству.

Так, например, отмечалось в газете Известия, приехавший «усмирять бунт» «митрополита» Евдокима встретили криками «Долой еретиков и кровопийц». [36] Храмы, захваченные «прогрессистами», стояли пустыми, а в православных приходах, сохранивших верность Патриарху, за богослужением продолжали возносить имена изгнанных архиереев.

Большое влияние на поведение верующих оказало последнее постановление патриаршего Синода, которое давало чёткие указания, как поступать в том случае если клир перешёл в обновленчество. В частности, Синод предупреждал приходские советы не разделять со священнослужителями, перешедшими в «Живую церковь» общей молитвы, по возможности удалять их из своих храмов и при этом следить, что бы они не уносили с собой священных предметов, особенно антиминсов. На место ушедшего в раскол священника, следовало просить иерея только у православного епископа верного патриаршей Церкви. [37] В результате ответом патриаршей Церкви на переход многих архипастырей в обновленцы, а так же на аресты и изгнания тихоновских архиереев явились архиерейские хиротонии, большая часть которых совершалась тайно. [38] Таким образом, вместо автоматического перехода в обновленчество вместе с клиром, у приходских общин появилась реальная программа действий для сопротивления раскольникам.

Понимая, что открытое сопротивление проводимому обновленческим «митрополитом» курсу, может повлечь за собой карательные меры со стороны органов власти, многие верующие, опасаясь за свою участь и участь близких, не могли открыто высказывать своего мнения. Но, как писал священноисповедник Виктор (Островидов), лживость утверждаемой доктрины «новых еретиков, которых можно назвать антицерковниками, т.е. отрицающими учение Святой Церкви…которое выразилось в том, что вопреки учению Православной Церкви они самозвано, самочинно захватили управление в свои руки», [39] и откровенное попрание канонических устоев Православной Церкви не могло оставить православных верующих безучастными к происходящему. Пусть анонимно, но своё отношение к церковному «реформаторству» христиане всё же высказывали.

В одном из таких обращений к «митрополиту» Евдокиму от 28.04.1923. неизвестный мирянин подвергал действия обновленцев аргументированной критике. В частности новоявленные «спасители церкви» обвинялись в том, что активно способствовали государственным карательным органам в применении насилия, по отношению к лицам, не поддерживающим их движение.[40]

При полной неосведомлённости об истинном состоянии дел в ВЦУ и частой смене епархиальных архиереев, единственным духовным центром православных Вятской епархии на несколько лет становится Патриарх Тихон, а оплотом патриаршей Церкви в Вятской епархии, стали организованные в приходы миряне. Памятуя предостережение епископа Виктора (Островидова) о «волках в овечьей шкуре», приходские советы отказывались содержать «обновленческий» клир, выдвигали достойных кандидатов на священнические места и отправляли их для рукоположения к православным епископам.

Святейший Патриарх Тихон и совещание верных епископов твёрдо установили точку зрения на «живоцерковников» как на раскольников, отделившихся от церковного единства в силу выхода их из подчинения Русскому Первосвятителю. «Обновленцы», которые в своём большинстве и не помышляли о необходимости подлинного обновления, были «раскольниками с признаками еретичества»[41] и не принимались в каноническое общение церковным народом именно в силу этого положения, а не по политическим мотивам, как сами они то утверждали. Православные не приняли именно богослужебные нововведения обновленцев, а не их политическую позицию.

Несмотря на все усилия, уничтожить Святую Русскую Церковь, преданную своему Спасителю и верную апостольскому преемству, антихристианской власти страны так и не удалось. Православные в России шли на каторгу и смерть, но не предавали своей Церкви. Дорогую цену заплатили исповедники и Вятской земли за свои труды по преодолению обновленческого раскола. Ни один православный епископ не миновал ссылки и концлагерей. Духовенство и монашествующие, миряне и подвижники, не смотря на муки, до самого смертного часа сохраняя верность Православию, своим подвигом исповедничества укрепляли и спасали от «обновленческой» лести церковный народ.

«…Печальный опыт «советского обновленчества показывает, как опасно для Церкви стремление пожертвовать ради многих благ мира сего своим драгоценным достоянием – свободой» [42] и напоминает насколько важно хранить каноническую чистоту Церкви, не давая естественной потребности подлинного обновления церковной жизни переродиться в политическое реформаторство.

--------------------------------------------------------------------------------

[1] Архивы Кремля Политбюро и Церковь: 1922-1925 гг. В 2 книгах. / Подгот. изд. Н. Н. Покровский, С. Г. Петров. Новосибирск – М., 1997. Кн.1. С. 162-163.

[2] Кузнецов А.И. Обновленческий раскол в Русской Церкви. // Обновленческий» раскол. Материалы для церковно-исторической и канонической характеристики. / Сост. И. Соловьев, иерей. М., 2002. С.137.

[3] Стратонов И. А. Русская церковная смута. 1921-1931. из книги «История Христианской Церкви на Родине и за рубежом в XX столетии».М., 1995.С.65.

[4] Александр (Семёнов Тян-Шанский), епископ. А. Краснов-Левитин. Лихие годы // Вестник РХД. 1977. 122. С.79.

[5] Архивы Кремля. Политбюро и Церковь: 1922 -1925гг. В 2-х книгах. / Подгот. Изд. Н. Н. Покровского и С. Д. Петрова. Новосибирск - М., 1997-1998. Кн. 1. Стр. 162-163.

[6] ГАКО. Ф.Р-875. Оп. 4. Д. 1. Л.13 об.

[7] Декреты советской власти. М., 1957. Т.1. С.17, 40, 113-114, 210-211, 237-239, 247-249.

[8] ГАСПИКО. Ф. 6799. Оп. 4. Су-4638. Л. 65-65об.

[9] ГАКО. Ф. 876. Оп.1. Д. 226. Лл. 33, 49,56, 60.

[10] Декреты Советской власти. М., 1957. Т.1. С.291-292.

[11] Кашеваров А. Н. Высшее церковное управление 1918-1922. Мюнхен. 2002. С. 46.

[12] Гаврилов Г.А. О красном терроре. //Книга памяти жертв политических репрессий Кировской области. Киров, 2000. Т.1. С. 101.

[13] ГАСПИ КО. Ф.6799. Оп.9. Д.Су-10607. Лл.10-21.

[14] ГАСПИ КО. Ф.1.Оп.1.Д.142.Л.264об.

[15] Очерки истории Вятской епархии (1657- 2007) . Вятка, 2007. С. 399.

[16] Мельников Е.В. Голод 1921-1922гг. в Вятской губернии и церковь. Киров, 1996.с.355

[17] ГАСПИ КО. Ф.1. Оп.2. Д. 215. Л.10.об.

[18] ГАСПИ КО. Ф.1. Оп.2. Д. 229. Лл.5-7.

[19] Акты… С. 70.

[20] Архивы Кремля... Кн. 2. Стр. 11.

[21] ГАКО. Ф.237. Оп.76. Д.1278. Лл.37об-38.

[22] ГАКО. Ф.251. Оп.1. Д.4. Л.4.

[23] Архивы Кремля… Кн. 1. С.169.

[24] Архивы Кремля... Кн. 1. С. 133–134; Кн. 2. С. 51

[25] ГАСПИ КО. Ф.1. Оп.2. Д. 229. Л.26

[26] ГАСПИ КО. Ф.1. Оп.2. Д.229. Л.18.

[27] ГАСПИ КО. Ф.1. Оп.2. Д. 268. Л.99.

[28] Вятская правда. 1922г. №№ 72-107.

[29] Архивы Кремля. Кн. 1. С. 133–134; Кн. 2. С. 51.

[30] Вятская правда. 15.05. 1922. № 101. С. 2.

[31] ГАСПИ КО. Ф.1. Оп.2. Д.229. Л.254.

[32] Архив УФСБ по Кировской обл. Д. 3708. Л.310.

[33] Житие священноисповедника Виктора, епископа Глазовского, викария Вятской епархии. / Сост. София (Розанова), игум. Изд. Свято-Преображенского монастыря Вятской епархии. Киров. 2006. С.20.

[34] ГАКО Ф-Р. 237. Оп. 77. Д. 304. Л. 6.

[35] Там же…С.69.

[36] Левитин–Краснов А,. Шавров В. Очерки по истории русской смуты. С.290.

[37] Стратонов И. А. Русская церковная смута. 1921-1931.М., 1995. С.66.

[38] Там же. С. 91.

[39] ГАСПИ КО. Ф. 6799. Оп. 3. Дело СУ-3708. Т1.Л.134, 134об.

[40] ГАКО. Ф.237. Оп.76. Д.1273. Лл.8-8об.

[41] ГАСПИ КО. Ф. 6799. Оп.9. Д. СУ-11383. Т.1.Лл.53-54об

[42] «Обновленческий» раскол. Материалы для церковно-исторической и канонической характеристики. / Сост. И. Соловьев, иерей. М., 2002. С.64.

Категория: 2009 год | Добавил: Колобок (06.09.2009) | Автор: Вишневецкая Марина Анатольевна
Просмотров: 1849 | Рейтинг: 5.0/2
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Вход на сайт
Поиск
Block title
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • База знаний uCoz
  • Copyright MyCorp © 2024