Почва под ногами, или о необходимости религиозного образования школьников

Вопрос о введении религиозных дисциплин в программы российских школ с некоторых пор вызывает множество возражений. В качестве, пожалуй, основного приводится следующий довод: изучение основ христианства в школах России нецелесообразно потому, что в классах, как правило, есть дети, родители которых принадлежат либо к иным исповеданиям (в первую очередь говорят об исламе), либо являются неверующими, и они могут возражать против изучения своими детьми основ христианской веры. Конечно, это действительно важный вопрос. Но начать разговор хотелось бы с более общей постановки проблемы.

Большинство возражений против включения в школьные программы курса по изучению основ христианского вероучения имеют в своем основании весьма упрощенное понятие об образовании.

Действительно, что же такое образование? В обыденном сознании сложилось представление, что образование есть некая совокупность знаний об основах наук, а также умений и навыков, необходимых для их применения в практической деятельности. Многие видят роль образования в качестве одного из важнейших показателей социального статуса человека. Так что к образованию принято теперь относиться сугубо прагматически. Например, неплохо знать иностранный язык, так как “с языком” можно устроиться на работу в инофирму, или что нужно, чтобы поступить на престижный факультет университета и т. п. Зачастую этим понимание смысла и значимости образования исчерпывается. В связи с этим многие рассматривают возможное преподавание в школах основ христианского вероучения как не нужную детям дополнительную и обременительную для них нагрузку, отрывающую к тому же время от изучения действительно важных предметов: иностранных языков, математики, физики, истории и т. п., то есть тех дисциплин, знание которых открывает двери в престижные вузы.

Немного истории. До наступления эпохи Нового времени (точнее, до конца XVIII – начала XIX века) практически все образовательные учреждения в России были непосредственно связаны с Церковью. А задачей образования было не просто передать человеку некоторую сумму знаний, умений и навыков, но и выявить в нем духовный образ – образ Божий, являющийся ядром и движущим началом личности. Пусть этот образ в человеке искажен и замутнен грехами людей, но все равно Божественные Премудрость и Благость всегда видны в устроении и бытии человека. Образ Божий – это общее свойство всех людей, через Него люди связаны с Богом, друг с другом, с поколениями своих предков. Одновременно личность человека связана с миром и жизнью прошлых поколений также через социальную и культурную традицию. Да и сама религия тоже не есть “частное дело” отдельного индивида. Она неразрывно связывает его с культурой и традицией данного народа. С религиозной точки зрения образование призвано не просто передавать некую сумму знаний, а раскрывать личность человека, выявлять в нем образ Божий.

Не секрет также, что воспитание подрастающего поколения в духе уважительного отношения к культурным ценностям и традициям помогает поддерживать существующий социальный порядок. Это очень хорошо осознается, например, в США.

Хорошо понимал эти функции образования и вождь большевиков – Ленин, поэтому большевики изгнали из образования все, что, по их мнению, могло бы поколебать в молодых людях веру в “идеалы коммунизма”. Однако в силу многих причин, говорить о которых нет места, ни самому Ленину, ни его наследникам не удалось создать полностью завершенную систему образования, основывающуюся на материалистических идеях, что сыграло не последнюю роль в крушении коммунистической идеологии и построенного на ее основе партии-государства.

Однако коммунистические эксперименты не прошли бесследно для российского общества. Стоит ли напоминать, что в основе русской культуры лежит Православие? Живопись, музыка, литература пронизаны в значительной степени библейскими сюжетами. Не зная основ христианского вероучения, его истории, невозможно понять историю русского народа и народов Европы, их обычаи, традиции, культуру. Поэтому исключение из школьных программ основ христианского вероучения привело к тому, что несколько поколений россиян не могли в полной мере усвоить ценности не только европейской, но и собственно русской культуры. Следовательно, социализация их была неполной, ущербной. Мы оторвались от собственной культурной традиции и стали духовными маргиналами. Семидесятилетняя безжалостная и беспрерывная война против Православия не прошла даром. Современное российское общество пожинает ее горькие плоды.

Вот один пример. Сколько сейчас пишут и говорят о деятельности в России так называемых “новых религиозных движений”. Человеку свойственна тяга к духовности. Поэтому с конца 80-х годов, когда пресс государственного атеизма немного ослабел и многие начали искать пути к духовной жизни, выяснилось, что в этом море религиозных учений, направлений, теорий нельзя обойтись без компаса. В самом деле, кто объяснит, чем различаются вероучения, как понять, что такое молитва, и в чем ее отличие от медитации и т. п.? В то же время в страну хлынул поток новомодных “религиозных движений”, таких, как “Аум Синрике”, “Общество сознания Кришны”, “Церковь объединения” (секта Муна), “Свидетели Иеговы”... И так как культурные традиции оказались прерваны, а православное образование для широких слоев населения практически недоступно, то люди, по-прежнему тянущиеся к духовной жизни, могут легко стать (и становятся) жертвами таких “религиозных движений”.

Но что означает для новообращенного приход в такого рода “движение”, а проще говоря, секту? В первую очередь, это обособленность от мира, которая проявляется в порабощении главарю секты, в искажении духовной жизни человека и в особом языке общения между членами секты (у сайентологов, например, существует даже словарь хаббардизмов, неизвестный непосвященным), в изолированности общины от остального мира вплоть до требования для ее членов порвать с собственной семьей – родителями, женами или мужьями, детьми. Активное членство в подобных объединениях построено таким образом, чтобы привести их участников к отказу от многих ранее усвоенных ими культурных ценностей и заменить радикально эти ценности другими, зачастую искусственно созданными верхушкой секты. То есть привести к десоциализации личности, выпадению ее из традиционного культурного поля и, в конечном итоге, к ее окончательной маргинализации. Общество, в котором маргиналы составляют значительную часть, не может нормально развиваться и в конце концов погибает. Не заслуживающий внимания, по мнению некоторых “властителей дум”, вопрос о религиозном образовании в случае его игнорирования властью и обществом может вырасти в проблему государственного масштаба, решать которую придется очень дорогой ценой.

Нельзя сказать, что данная проблема характерна только для стран, переживших коммунистические режимы, активно насаждавшие государственный атеизм. Не менее остро она стоит и в западноевропейских странах. Профессор Лондонской школы экономики Айлин Баркер, изучающая так называемые “новые религиозные движения”, говорит в своей книге о них, что люди, “не получившие в детстве религиозного воспитания, могут столкнуться с обычными религиозными вопросами, имея лишь смутное представление о том, какие ответы могли бы дать на них традиционные вероучения. Такие люди с легкостью усваивают готовые наборы ответов, предложенные “новыми религиозными движениями” (а попросту говоря, сектами. – Ред.)”.

Эта проблема волнует, хотя, может быть, и в различной степени, многих представителей традиционных для России религий и конфессий. При этом несомненно, что если государство самоустранится от решения этих вопросов, то наиболее вероятно, что каждая религиозная община постарается дать по возможности адекватный ответ на этот вызов, то есть станет затрачивать больше усилий на обучение и воспитание детей верующих во внешкольное время и начнет увеличивать число конфессиональных учебных заведений. Такая ситуация неизбежно усилит отчуждение между детьми из семей различной религиозной ориентации.

Россия – многонациональная и многоконфессиональная страна. Любое усиление обособления народов или крупных религиозных или конфессиональных групп друг от друга для нее равно губительно, как и попытки сделать одну из существующих ныне в России национальных культур или религий господствующей. В таких условиях государство должно стремиться к тому, чтобы дети из различных семей могли узнать основы вероучения традиционных для России религий и конфессий в ходе совместного обучения, что возможно осуществить лишь в светских учебных заведениях. При этом очевидно, что изучение религиозных дисциплин должно быть добровольным и не может строиться на отказе от какой-либо традиционной веры. Это главнейшее ограничение подсказывает нам, как должен выглядеть такой курс религиозного образования для средней школы.

Во-первых, он должен давать детям основы знаний обо всех традиционных для России религиях – Православии, исламе, иудаизме.
Во-вторых, в нем обязательно должен быть раздел по изучению происхождения и практики наиболее опасных для общества сект и религиозных “новообразований”.
В-третьих, для регионов с преобладанием одной из традиционных религий или конфессий должны быть разработаны варианты данного предмета с углубленным изучением вероучения соответствующей религии. При этом ни в коем случае нельзя допустить полного изъятия из курса всех остальных вероучений.
В-четвертых, необходимо со всей ответственностью отнестись как к составлению программы самого курса, так и к подготовке преподавателей. Безусловно, нельзя ни разрабатывать сам курс, ни готовить преподавателей по нему без тесного сотрудничества государственных институтов, органов управления традиционных для России религий и соответствующих духовных учебных заведений.

Было бы желательным, чтобы для решения этих задач на местах были созданы при департаментах образования нечто вроде попечительских советов с включением в них представителей традиционных религий, представленных в соответствующем субъекте Российской Федерации. Подготовку преподавателей по данному предмету можно развернуть на базе соответствующих педагогических вузов с привлечением кадров из духовных учебных заведений. Данную подготовку должны проходить как светские преподаватели в рамках курсов повышения квалификации, так и священнослужители-законоучители в качестве профессиональной переподготовки.

Вадим АРКАДЬЕВ